Полуночник (ЛП) - Страница 6

Я могу повесить трубку.

Я могу повесить ее сейчас.

Да, я повешу ее.

— Ханна?

Я сглотнула и сползла по стене ванной.

— Ханна, это ты?

Круто, чистый голос Мэтта отдавался в ухе. У него был отдаленный акцент Нью-Джерси, возможно, Нью-Йоркский, немного хриплый.

Он казался сонным.

Он казался адски сексуальным.

У меня было непреодолимое желание попросить его повторять мое имя снова и снова. Ханна, Ханна, Ханна. Помоги мне кончить. Тепло разлилось между ног.

— Тогда ладно, — он тихо рассмеялся. Я чувствовала, как таю от его голоса. — Мы будем играть в игру под названием «односторонняя беседа». Я Мэтт, очень приятно.

Он снова тихо рассмеялся. Его голос был на удивление роскошным, но не раздражительным. Он казался высокомерным. Он, наверно, готов был смеяться над чем угодно, просто ради удовольствия смеяться бархатным голосом.

Я не могу не представить дьявольские глаза, которые, должно быть, сопровождали этот голос.

Зеленые глаза, решила я. Темно-зеленые, таинственные и глубокие, как лес.

— Я хочу сказать, что мне приятно познакомиться с тобой, — продолжал он, — я думаю, что мы формально знакомы в Интернете. Теперь мы встретились по телефону. Может быть..., — он замолчал. Я слышала некоторую заминку. — Боже, если ты будешь троллить меня Задницей, я клянусь, что разрушу все к черту…

— Эй! Извини, я... — я стремглав кинулась к двери ванной, закрыла ее и прислонилась спиной к стене. Блестяще. Извини, я замачивала нижнее белье, пока слушала твой голос. — Прости, да. Я должна была пойти в ванную. Моя сестра заснула.

Мэтт молчал.

— Почему ты шепчешь? — спросил он.

— Нуу. Она очень устала. Мы остановились в мотеле. Так что, вполне уверена, что стена между этой комнатой и ее кроватью — это кусок фанеры.

— Ну... блин. Я хотел услышать твой голос. Я имею в виду, твой обычный голос, — он усмехнулся. — Ты думаешь, что рискуешь, сказав мне пару слов? Я разберусь с твоей сестрой, если она проснется.

Я усмехнулась, представив себе разговор моей вспыльчивой сестры с этой говорливой личностью.

— Мне кажется это неплохой идеей. Но кхм. Наверно. Что я должна сказать?

— Нормальным голосом? Как насчет этого: быстрая коричневая лиса перепрыгнула через ленивую собаку.

— Окей, — я прочистила горло, вдруг застеснявшись своего голоса. — Хм. Хорошо. Э... быстрая коричневая лиса…

Смех взорвался на линии. Это было громко и резко, почти жестоко.

— Ох... Боже мой, Ханна, — я услышала топот, затем какую-то возню. — Вот черт. Ты действительно это сказала. Быстрая коричневая лиса... о, боже.

Мэтт снова разразился смехом.

Я посмотрела на свои колени.

— Что в этом, черт возьми, забавного? — прошептала я.

— Ханна. Ханна, прости.

Я слышал, как он сделал несколько успокаивающих вздохов.

— Ладно, — сказал он. — Мне, правда, жаль. Игнорируй меня, серьезно. У меня странное чувство юмора. Это... это показалось мне смешным. У тебя прекрасный голос. Надо же.

Надо же? Что он имеет в виду?

— Послушай, есть причина, по которой ты захотел поговорить, или ты просто ищешь новые ночные приключения?

— Вполне уверен, что это можно назвать началом утреннего развлечения, Ханна.

— Ладно. Ну ладно, как хочешь. Послушай, я не знаю, почему я...

— Я не могу перестать думать о тебе.

Его слова остановили меня.

В его словах и в его голосе было что-то. Честность.

— О том, что мы сделали, — продолжил он. — Или о том, что ты сделала для меня...

Мое горло пересохло. О том, что я сделала ему. Это должно было оскорбить меня — мысль о незнакомце, кончающем из-за подробностей моего тела, но нет. Это заинтриговало меня. Тепло между моих ног пульсировало.

— Ты знаешь, о чем я говорю, — настаивал он. При малейшей провокации в его голосе появлялась острота.

— Д-да, — я сумела взять себя в руки. — Да.

— Тебе это понравилось.

— Да.

— Ты сказала, что тебе жаль, что я не вошел в тебя по-настоящему.

— Да...

Я не думаю, что этот сладко-говорящий незнакомец имел право диктовать мне, как я себя должна чувствовать.

Я не могла поверить, что я так слепо соглашалась.

И я не могла поверить, что мой значительный словарный запас внезапно был сокращен до одного слова «да».

— Ханна, ты заставила меня жестко кончить. И я делал это снова и снова, думая о тебе. Позволь мне и тебе оказать помощь.

Его слова повисли в тишине между нами.

Оказать помощь. Помоги мне кончить.

— Да, — прошептала я. Мой голос был похож на писк.

— Боже, Ханна. Скажите мне, что сейчас на тебе?

Дрожь прошлась по моему позвоночнику, когда я заперла дверь в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Моя кожа покраснела. Я, должно быть, кусала губы, потому что они были опухшие и яркие.

— Нежно-голубой топ и джинсы.

— Сними джинсы. Что еще?

Мой пульс участился. Я сдернула мои джинсы одной рукой и опустила вниз, выходя из них. Я посмотрела на себя в зеркало.

Я ожидала увидеть замешательство на моем лице. Что происходит, с моим долбанным разумом, прямо сейчас? Но все, что я видела, это затянутый пеленой возбуждения взгляд.

— Серый бюстгальтер с пушапом и голубые стринги с черным кружевным поясом.

— Черт, стринги? Идеально. Боже, ты совершенство. Приляг. Расположи телефон возле уха. Я хочу, чтобы у тебя были свободны обе руки.

Я автоматически повиновалась. Я была воском в чужих руках. Даже не в его руках! Его сексуальный тихий голос был требовательным и обнадеживал.